Самая ковка гвоздей производится следующим образом: рабочий, отрубив два прута железа в 1 аршин длины каждый, кладет их одним концом в горн; когда концы разогреются докрасна, он вынимает один прут, кладет разогретый конец на ленек и бьет по нему молотом, делает хвоста, т.е. придает ему форму гвоздя. Затем отсекают от прута этот заостренный конец, вставляют его в гвоздильню, ударяют сверху незаостренного конца молотом - обделывают шляпку и гвоздь готов. Затем прут кладется снова в горн, а вместо него вынимается другой, находящейся там.
    Таким образом ковка происходит безостановочно. Самый искусстный гвоздяник выковывает гвоздь в 12 ударов - 10 на пеньки, один на отсечке и один в гвоздильне. В сутки-же один рабочий может выковывать тысячу гвоздей мелкого сорта и полторы тысячи крупного.

    В начале шиповки строились отдельными личностями, но потом, с развитием производства, именно в то время, когда оно доставляло значительный доход, в эти выстроенныя шиповки стали вкупаться и другие владельцы, а постройка новых принимает уже чисто-артельный характер.
    Из 131 существующих ныне шиповок принадлежащих собственно одному хозяину всего только 32; именно 9 в доскинской волости, 12 в бешенцовской, 2 в Арапихе, 4 в Майдане, одна в Отереве, одна в Шершове и 3 у Спаса Зеленые Горы; остальные-же 99 частью построены артелями и частью приняли характер артельных уже через несколько времени после постройки, через покупку мест у строителя шиповки.

    Во владение построенной шиповки вкупаются по местам (сиденьями); за mеcto платится обыкновенно от 3-х до 6 рублей, смотря по расположению его вокруг майдана; место возле меха, помещаемое всегда в темном углу шиповки, самое дешевое: тут жарче, теснее и темнее, чем на других, ближайших к двери местах, потому оно и ценится дешевле.
    Mеста около мастера, занимающего первое от двери сиденье, самые дорогие, - цена им доходит до 6 рублей. Среднюю-же стоимость места можно определить в 4 рубля. Всякий, купивший место, становится единственным владельцем его и волен во всякое время продать, или уступить это место в арендное содержание, не испрашивая на то согласия других владельцев мест. В аренду места сдаются за 60 копеек - 1 рубль в зиму.

    Владелец места в артельной шиповке получает доход с него только в двух случаях, именно, во-первых, когда кует сам гвозди, то собственное место (не говоря о заработке, который является продуктом работы, а не владения) освобождает его от рублевой арендной траты и во-вторых, когда на место владельца, оставляющего ковку, находятся арендаторы, оно дает ему 1 рубль дохода.
    Но при отсутствии обоих этих условий хозяин места несет уже с него убыток и довольно значительный. По установившемуся между кузнецами обычаю, оправдываемому, как увидим ниже, из решения волостного суда, даже судебным крестьянским учреждением, всякое место в шиковке, несмотря на то, производится или нет на нем работа, должно нести на себе одинаковыя расходы по покупке углей. Таким образом, владелец места, почему либо бросивший ковку гвоздей и не нашедший покупателя, или арендатора на свое место, платит за угли столько-же, сколько и работающий в этой шиповке кузнец.

    Здесь мы приводим, на выдержку, одно из решений волостного суда по этому делу. Ответчиком на суде является именно такой кинувший ковку гвоздей и не нашедший ни покупателя, ни арендатора на свое место, кузнец Иван Пицулин, а истцами - его товарищи по кузнице:
    „1884 года апреля 19 дня борисопольский волостной суд, в составе троих очередных волостных судей, по выслушании просителей Николая Егорова с товарищами, а ответчик Иван Пицулин, хотя и являлся на суд, но до решения дела самовольно отлучился, уклоняясь от суда, которым и прежде сего был вызван в суд два раза, но по упорству не являлся, на основании 96 ст. общего положения о крестьянах, решил взыскать с Ивана Пицулина в пользу просителей должные за уголь деньги одиннадцать рублей серебром. О чем тяжущимся и объявить".

    Документ этот в глазах кузнецов важен тем, что он придает установившемуся обычаю законную силу. Силу эту видимо сознает и сам ответчик: он не оправдывается, за неимением для того достаточных данных, а только уклоняется от суда. Существование подобного обычая как нельзя лучше обусловливается одновременное начало работ в шиповках и такое-же окончание их.