© А.Шабашов, К.Шабашов
"КАЖДЫЙ УХОДЯЩИЙ ДЕНЬ - ЭТО ИСТОРИЯ"
Интервью с Николаем Почковым 13 августа 2001
- Предисловие
- Кому-же как не нам! Это дело наше святое
- Ну что про себя рассказывать?
- Нас всю жизнь никто не спрашивал
- Чем глубже в пруд, тем больше историй
- От создания колхоза до приезда Погребинского
- Эх, сколько у нас хороших мужиков-то было
Эх, сколько у нас хороших мужиков-то было
"Ну а лошадь у них Галька была…" – вернулся к излюбленной теме Николай, - "дядя Яша бывало привяжет меня к телеге, что-бы не свалился, и едем к водяной мельнице, та что на Муравьеве стояла…"
"Как же, как же…" - присоединился к рассказу отец, - "там дед Сикин с бабушкой жил. Кричишь ему – дед, сколько там? А он – сколь надо, столь и навешаю… Березовый сок у него всегда пили… березы там толстые у воды и сок у него всегда вкусный в кадушках был, а он всех угощал…Добрый мужик был, хороший…"
"Только как умер так и мельницы не стало, дом-то развалился поначалу, а сейчас и места того не найдешь" – заметил Николай.
"Эх сколько у нас хороших мужиков-то было…" – поддержал отец, - "вот возьми Дунаева Ивана Степановича, какой красавец был, интеллегентное и умное лицо-то какое, с бородкой – на кладбище фотография-то висит…"
"Лицо благородное…ведь он раньше в царских гусарах был, поставный мужик, жить бы ему да жить…" - подхватил Николай, - "А дети у него какие…все красивые, статные, что Михаил, что Дуняшка, что Николай…"
"Труженик был каких не сыскать! Иван Степаныч и меня всему научил, - и трудиться, вообщем прошел с ним от и до…Бригадиром он был в колхозе-то, а я в то время думал – какой он старый, - ну когда работал-то с ним… А ведь ему тогда и пятидесяти не было…"
"Добротой-то лицо светилось…мне 12 лет тогда было, ну а он бригадир… Утром придет меня будить, а я сплю на ходу…пока портянки намотаю, пока лапти надену..Нагнется и сам давай меня обувать!" - продолжал вспоминать далекое детство Николай.
"А приеду пахать – плуга никак не закину, тяжелый, лошадь заворачивать, а она ни в какую!"
"Помню пахали за амбарами… 43 год шел, когда я пахать начал, а Володька – брат-то мой с твоим шурином свиней колхозных тогда пасли…Пахали мы с Володькой Козиным, брательником твоим – Мишкой Захаровым, да еще Костька и Мишка Петух…
"Ну и брат младший говорит мне – Коль, дай попашу! А я ему – не время, сейчас бригадир придет дядя Иван проверять – дело-то к вечеру было… Да и запашка у меня кончилась, а новую я не хотел начинать – на завтра оставил…"
"А Володька Козин допахивал, у него оставалось метра полтора. Ну наш Володька и пристал к нему – дай попробовать…подогнали Володьке Сивку, а ведь я предупреждал, говорил, что дядя Иван придет – попашет ему…"
"Ну, приходит Иван Степаныч, видит безобразие…берет у меня кнут…а Володька-то за лошадью едет… Я стою, гляжу значит. Дядя Иван как пришпорит ему вдоль спины! Эх, говорит, твою мать, вы мне что под свеклу что-ли борозд наделали? ..А мне овес надо сеять!"
"Володька наш лошадь-то бросил и бежать…я домой прихожу - он сидит. Спрашивает меня: Коль, ты боишься Вакая? А я ему: чего это мне дяди Ивана бояться – я безобразий-то не делаю!"
"Правда у меня тоже с Иван Степановичем случай вышел" - улыбнулся Николай.
"Как-то сделал он сабаны тес пилить, пила у него была дольная… Приходит ко мне, говорит: Коль, пойдем, поможешь!"
"А я ему: дядя Иван, я же не умею! А он: так я и научу!"
"Ну, пришли … накатили на сабаны двухметровое бревно. Я говорит дядя Иван вверху встану, а ты снизу пилу тащи, стал учить вообщем: тащи да отпускай вверх-то…А я вниз-то протащу, а туда не подаю, может еще и на ручках повисну – силенок-то маловато… Устал дядя Иван, кричит: ты же мне не подаешь!"
"А как подавать-то?"
"Да суй ее вверх ко мне" – командует Иван.
""Ну я и сунул со всей силы, да в подбородок ему! И сбил его с сабан-то, а сабаны-но метра полтора высотой!"
"Он упал, вскочил с земли, схватил вороток и за мной!"
"Скажи спасибо у нас огородов тогда не было…я во двор – щель тут у нас была, так я в эту щель летом влетел и в коровье говно лицом…" – Николай усмехается, вспоминая собственную неудачу.
"Ну сижу, затаился, думаю чем заняться… А мать велела хлев делать, у нас тогда корова да коза еще была…Дверь-то на улицу открыл, а там дядя Иван с колодца с ведром идет. Я ворота закрывать, а он ведро-то поставил и слышу уже в дверь стучит: открой говорит! А бить будешь? – я его спрашиваю, - да нет, не буду говорит…"
"Но я все-таки задние ворота-то открыл и ломом подпер значит. В случае чего, думаю, убегу…я тогда стрекач был – сухой, длинный как столбунец… Ну открываю, а он опять: пойдем допиливать! Так и научил меня пилить, а я уже других потом учил" - заканчивает рассказ Николай.
Беседа наша могла бы продолжаться и дальше, но дверь в избу со скрипом открылась и в проеме показалась голова жены Николая. "Заканчивайте давайте, все спят уже – завтра на работу, а вы разгоготались тут как Левитаны!" - сказала она и скрылась за дверью. Время пролетело незаметно, уже стемнело, и попрощавшись мы пошли наощупь к дому, вспоминая по дороге слова "про разгоготавшихся левитанов", которым мог бы позавидовать любой столичный артист-юморист.
У дома Николая Почкова
Село Рождественский Майдан (лето, 2001)
