По общим отзывам кузнецов, промысел этот приблизительно до 1880 года доставлял гораздо большую доходность всем вообще промышляющим им, чем ныне.
    Еще в конце 70-х годов строились новыя шиповки, в которых производилась деятельная работа. Начиная-же с 1880 года, мы видим уже совершенно обратное; именно закрываются одна шиповка в Бешенцове бешенцовскои волости, одна в Алистееве алистеевской волости, одна в Арманихе и одна в Кожлейке арманихинской волости; той-же участи подвергаются на следующий год (1881) 3 шиповки села Теплого, две села Гридина, одна деревни Копнина, одна села Шершова, одна села Афанасьева каменской волости, одна деревни Юловки и одна деревни Вшивки покровской волости; равным образом прекращается работа в одной шиповке деревни Арапихи сарлейской волости.
    На восстановление сгоревшей зимой 1883 года шиповки во Вшивке борисопольской волости нет надежды.

    Стало быть в последние 5 лет 16 шиповок прекратили свою работу, а с ними и число кузнецов уменьшилось на 240 человек. Впрочем в приокских селениях упадок промысла замечается еще ранее, именно с 1874-75 гг.; так в Ефимьеве на последних 10-ти годах закрылось 8 шиповок, в которых перестало работать 96-100 человек, в Изосимлеве 1 кузница, в Крутце - 3 и в других селениях.
    Подобный упадок производства кузнецы объясняют, главным образом, сильной и успешной конкуренцией машинного гвоздя. Машинный гвоздь чище, прочнее, легче, а потому и дешевле ручного на 20-30 копеек в пуде; кроме того имеет перед ручным гвоздем то преимущество, что лучше идет в дерево, его вколачивают прямо, без предварительной приготовки навертышем места в доске.

    В преимуществах машинного гвоздя особенно убеждает нас то обстоятельство, что сами кузнецы при постройках начинают употреблят не свой гвоздь, а машинный (Потапов в Отереве). Хотя таких фактов нам достоверно известен один, но и этотъ единичный факт весьма красноречиво подтверждает жалобы кузнецов на машинный гвоздь.

    В следствие подобной успешной конкуренции спрос на приготовляемые в поименованных выше селениях гвозди падает с каждым годом. Лет 10-12 тому назад нижегородские железоторговцы после Пасхи приезжали в Елховку и закупали весь гвоздь; теперь-же нередко случается так, что в Нижнем кузнецу приходится пробегать целый день, ища покупателя.
    Естественно, что при уменьшении спроса и цена на гвозди понизилась; так года четыре тому назад за пуд двоетеса платили 3 рубля 60 копеек – 3 рубля 70 копеек, а ныне 2 рубля 80 копеек. К этому неблагоприятному для кузнецов условию присоединилось и другое обстоятельство, имеющее для последних тоже немаловажное значение. Мы говорим о вздорожании углей, что является естественным следствием вздорожания леса.

    Угли-же для кузнеца составляют довольно ощутительный расход. В каждой шиповке в неделю сжигается до 7 четвертей углей, а в год (23 недели) до 161 четверти.
    Цены углям, смотря по расстоянию между шиповками и местами производства, различны; так княгиновцы и осиновцы в зиму 1884-1885 года платили по 90 копеек за четверть, отеревские и спасские по 75-80 копеек, доскинские и бешенцовские по 70 копеек; таким образом осиновские и княгиновские шиповки сжигают в год углей на 144 рубля 90 копеек, отеревские и спасские на 120 рублей 75 копеек - 128 рублей 80 копеек, доскинские и ефимьевские на 112 рубля 70 копеек; между тем как в начале 70-х годов за зимовой свал, т.е. за сжигаемый в продолжение всей зимы уголь, каждая шиповка платила 40 рублей, значит тогда с кузнеца выходило в год на угли 2 рубля 66 копеек, ныне-же каждый кузнец сжигает углей до меньшей мере на 7 рублей 50 копеек - 9 рублей 66 копеек.

    Подобное увеличение расходов при уменьшающемся заработке кузнецов, конечно, составляет для них довольно ощутительную трату. Вот почему вздорожание углей ставится кузнецами почти таким-же неблагоприятным для их производства обстоятельством, как и появление машинного гвоздя.