Настал наш черед
    Летом 1943 дошел черед и до моих сверстников – ребят 1926 года рождения, мы стали готовиться к призыву. Таких как я в селе набралось человек 20; работать нам уже не хотелось, да и что толку, если на заработанные трудодни ничего не давали..
    Мыслями мы все уже были на войне; председатель колхоза это прекрасно понимал и был вынужден рас-плачиваться с нами за выполненную по нарядам тяжелую работу хлебом, мясом и даже водкой. На таких условиях работы мы, как правило, соглашались и упрашивать нас ему приходилось недолго.

    В августе 1943 года меня со многими моими товарищами (Яшенков Иван, Телегин Иван, Данилов Михаил и др.) призвали в Армию и направили в Гороховецкие лагеря (поселок Золино) 22-ой Ивановской дивизии. Лагеря находились примерно в 12 км от станции и 50 км от города Горького.

    Службу начали после карантина, помывки и получения обмундирования в артеллерийском дивизионе 49-го стрелкового полка. На постой устраивались в больших землянках, которые вмещали более 120 человек, с двухярусными деревянными нарами; мне достался второй ярус, но хорошо это или плохо я тогда не знал.
    Землянки день и ночь отапливались двумя печками-буржуйками, дрова для которых мы заготавливали по ночам, возя на санках из леса через весь артиллерийский полигон. После завтрака до обеда ползали на пузе, усваивая навыки молодого бойца, а поскольку мы были артеллеристами, то еще успевали потаскать за собой 45мм пушку, тренируясь маневрам.

    После занятий в поле, строем шли прямо на обед.
    Столовая представляла собой старый сарай с крышей, расколотыми рамами и разбитыми стеклами. Столом служили три сбитых вместе доски, укрепленные на двух столбиках; к столу была приделана лавка из еще одной доски, но кормили справно и поэтому простота и неустроенность быта нами практически не замечались, да привычные мы были к такой походной жизни.
    Армейской еды нам вполне хватало, т.к. до этого дома приходилось питаться гораздо хуже. Здесь три раза в день выдавали хлеб и привозили харчи из солдатской кухни...

    Зима в этом году наступила рано, холода нагрянули еще с середины осени, пытаясь заснуть мы кутались от холода в солдатские шинели, но кроме холода еще заедали блохи и мы практически все ночи крутились, гоняя блох, забываясь в дреме под утро.
    Здесь в лагерях каждый месяц формировался новый маршевый полк и отправлялся на фронт. Каждый солдат горел желанием скорее попасть в этот полк, лишь бы избавиться от лагерного бытия.

    Пользуясь недалеким расположением лагерей от села, мама раза два приезжала ко мне и привозила в узелке сухарей, сумев собрать этот гостинец из скудных запасов большой семьи. Это были самые дорогие сухари…
    Родителей к нам не пропускали и они приехав к части долго бродили вдоль забора, выискивая дырку и прося кого-нибудь из солдат сообщить о своем приезде. Потом украдкой встречались с нами и передавали небольшие гостинцы, а мы поблагодарив их мчались в свое подразделение, чтобы не заработать наряд или гаупвахту.

    В начале 1944 года на фронте уже чувствовался перевес наших войск, война катилась на запад и молодых солдат стали придерживать в учебных воинских частях. В середине лета меня и моих товарищей (М.Данилова и И.Телегина) направили в школу командиров артеллерийских установок СУ-76, которая находилась в городе Джержинске - на переподготовку.
    Позже Данилова и Телегина направили на фронт и они успели принять участие в боевых действиях, а меня задержал в школе командир батареи В.Дубовой, сказав: «обожди и ты успеешь в это пекло».

    Но судьба распорядилась иначе и вскоре меня назначили работать писарем в строевую часть штаба 24-го учебного танкового полка...
    Вспоминаю своих товарищей по службе в штабе полка: Леонида Маркевича (ПФС), Сашу Чистякова (ОВС), Виктора Богомолова (секретарь части), Николая Пахтусова (артвооружение) и нашего начальника отдела – капитана Николая Васильевича Багнюка.
    Работали мы дружно, но особенно близкие отношения сложились у меня с Леонидом Маркевичем, который ведал учетом продовольствия. Раза два при его помощи мне даже удавалось послать маме несколько буханок хлеба; сами мы питались по «штабной» норме и были вполне сыты.

    9 мая 1945 до нас донеслась долгожданная весть о победе над Германией, мы испытывали величайшую радость и гордость за свою страну. А после капитуляции Японии понемногу стали увольнять из армии солдат-стариков и даже некоторых старших офицеров...

    24-й учебный танковый полк, в котором я служил в Дзержинске, подлежал расформированию; на его базе планировалось сформировать отдельные танковые батальоны и дислоцировать их в городах Курске, Козель-ске и Шуе. Я оставался в полку до момента его полного расформирования, т.к. ведал строевой частью и зани-мался оформлением документов для отправки военнослужащих по местам новой дислокации батальонов.
    Документы подписывал сам командир полка (полковник Рудаков), т.к. начальник штаба – подполковник Колесников уже получил новое назначение. С разрешения командира полка, мне предоставили право самому выбрать место продолжения службы в одном из сформированных батальонов – я выбрал город Курск.
    Со своим земляком Виктором Богомоловым (родом из села Сиуха), мы выпросили небольшой отпуск, после которого нам предписывалось прибыть для продолжения службы в 239-ой отдельный танковый батальон в г.Курске. Командиром батальна был назначен бывший заместитель командира 24-го учебного полка – подполковник В.С.Ходос.