9 мая 1945 года было холодным и пасмурным. Мы с братом спали на полу под ватным одеялом. В избу влетела мама: "Ребята, милые, вставайте! Анна Поемшина, только что сказала - мы победили." Сказала одним духом, не веря еще сказанному. Мы тоже оцепенели. У нас вот так серо, а мы победили! Как это надо понимать? Что делать? Что будет?
    Ясно, надо бежать в школу. Надо ли говорить, что здесь царило состояние растерянности и радостного ликования. Казалось, что небо должно было разразиться радостным громом и осыпать нас цветами и чем-то подарочным. Вроде бы ничто не изменилось, все как вчера, вот только гордость за "наших", одолевших фашизм, распирала, была всеобщей. МЫ ПОБЕДИЛИ!

    Учителя возглавили демонстрацию школы по липкой, глинистой дороге к сельсовету, на рыночную площадь. На только что сбитую трибуну поднялся председатель колхоза Федор Салин и сказал ожидаемые нами слова. Ораторы сменяли один другого. Не всем удавалось уйти от военных лозунгов: "Кровь за кровь", "Мы победим - победа будет за нами". Мы еще были во власти военных настроений. Казалось, что это мы одолели фашизм, а союзники только откупались тушенкой и студебекерами. Казалось, что дай Сталин приказ и вся Европа с ликованием примет наших солдат, встанет под наши знамена.
    МЫ ПОБЕДИЛИ! Пьянящий вкус победы входил в каждого из нас властно и прочно. Живые вкушали сладость сполна, раненные и увечные забывали о своих недугах и только дома, в семье, оплакивали павших и пропавших без вести. Это счастье - приобщиться к торжеству национального самосознания, Россия получила пожалуй, впервые в 1945 году и во второй раз - при запуске Гагарина в космос. Все от мала до велика были горды Россией и готовы были сделать все для ее величия. Это святые, бесценные мгновения нашей жизни, которые живут в душе, на подкорке и в позвоночнике каждого русского человека.

    В Глухове появились демобилизованные. Подтянутые, аккуратные, с медалями, орденами, выбритые, надушенные, причесанные - победители были прекрасны. Они ходили по родным и знакомым, от застолья к застолью. От них хотели все знать и о войне, и о немцах, и о союзниках, и о том, как живут в Европе. Было непонятно зачем этой процветающей Германии надо было нападать на Россию? Что теперь делать с этими фашистами, принесшими столько бед?

    Постепенно накал торжеств ослабевал, а жизнь требовала повседневных дел. Ремесло войны предстояло разменять на созидательный труд. Ох как это оказалось непросто! Сколько мужчин спилось, сколько преступлений прокатилось. Сколько горестных судеб разбилось. Помню расхожую мудрость той поры: "Война все спишет..."

    Как-то незаметно для нас прошла война с Японией. Значительно позже мы осмыслили ее значение, мощь нашей армии, стратегический и политический опыт, жертвы в этой войне. Позднее, от ветеранов, узнали о марше через пустыню Гоби, по Малому и Большому Хингану, о вырезании наших батарей и госпиталей японскими диверсантами, о бомбежке своих. Измученные войной люди жаждали мира, созидательного труда, перемен. Ходили слухи, что Жуков потребовал от Сталина распустить колхозы и попал в опалу, что Америка создала страшное оружие и грозит нам уничтожением. Мы еще не знали, что в 25 километрах, в Сарове, уже начались работы по созданию первой в СССР атомной бомбы. Когда же в воскресный июньский день вдруг в полдень рухнула церковь, а потом через Глухово поперли грузовики с солдатами в Арзамас - порозило предчувствие новой беды. В газетах писали: "Началась война в Корее".