1947 год выдался засушливым. Поля почернели. Мама молилась, чтобы Бог помог пережить надвигающийся голод. Брат Николай закончил 7 классов. Его одноклассники устремились в техникумы. Он внял совету - поехал в Горький сдавать документы в Техникум Советской Торговли. Вернулся подавленный - не приняли. Много позже я узнал, что у него отказались принимать документы, т.к. отец враг народа.
    Было решено, что Николай будет жить у дедушки с бабушкой в Худошино и за 4 км будет ходить пешком в 8 класс в Большом Макателеме. Одно дело быть в гостях, другое дело жить и учится. На воскресенье он приезжал на лыжах в Глухово - это 7 км напрямую. Помню в феврале разыгралась страшная вьюга. Мама убедила брата переждать до завтра. Могучий циклон свирепствовал безудержно. После полудня Николай оделся, взял котомку с пожитками и встал на лыжи. Через 200 метров растворился в снежном месиве. Упало сердце: "Как-то он найдет в этой свистопляске пурги путь в Худошино?" Целую неделю мы жили верой и надеждой, ибо никакой телефонной связи не было...

    Учеба в школе мне давалась легко. Мой дурной почерк - предмет огорчения для учителя, меня и мамы. Тут и старание нужно и характер сказывается. Я много читал. Стремительно глотал книги из сельской библиотеки и в школьной тоже все перечитал. Классный руководитель 5 класса, Надежда Александровна Федорова, жучила меня за использование религиозной лексики и за поверхностное прочтение книг. Она убедила маму ограничить мое чтение, но сосредоточиться, и пересказывать читаемое. Это был важный педагогический совет. Ныне в нашей школе подобное вряд ли встретишь.

    Из-за желания быстрее узнать "чем дело кончится" многие детали в книге мною опускались, прелесть ритма, фабулы и красоты слова обеднялись. По математике были провалы по той же причине. Я и сам создавал себе трудности. Так по алгебре мне долго было непонятно, почему a + b = c. Я искал определенности a,b,c и просто измучился, пока не проник в этот смысл, зато после с удовольствием решил все задачи в учебнике Ларичева.
     Это был замечательный период уверенного продвижения в знаниях и умении их применения. Народ в нашем классе был самый разный. Приходили пешком из соседних деревень:Пузы, Гавриловки, Волчихи. Были ребята переростки, второгодники, любители пошкодить и подраться. Моим другом и наперсником был Борис Воробьев. Вот уж с кем мы жили душа в душу! Сколько секретов, тайн и фантазий было ведомо только нам с ним. Перед уроками одно время проходили драки "по охоте". Кто-то из заводил предлагал подраться один на один, один против двух, один только с одной рукой. Однажды было сказано, что мы с Борисом отлыниваем от "патриотического" дела.

    Да, отлынивали. Мне противно бить кого-то ни за что. Когда стали говорить, что я трушу Борис был уже готов к поединку. Все ждали, как это будет проходить. Пока я примерялся, как бы небольно ударить - Борис врезал мне в ухо. Процесс пошел. Зрители были удовлетворены нашей потасовкой.
    После уроков мы гуляли с Борисом возле школы. Он вдруг начал заносится и дал понять, что побил меня. Тут же мы решили справедливости ради сразиться без зрителей. В короткой схватке мы не уступили друг другу, но после устыдились и решили никогда больше не драться. Я и до сих пор считаю единоборство делом чести, но бить слабого, бить толпой - это подлость.

    ...После 8 класса Николай поступил в Арзамасский техникум механизации и автоматизации сельского хозяйства. Жил в общежитии. Мама раз в месяц с санками отправлялась за 40 километров в Арзамас - привозила ему харчишек и необходимое для жизни. Такой вояж занимал 3-4 дня. Я оставался один в доме. Было холодно, неуютно и голодно...

    Помнится, на полке обнаружил я стаканчик с медом. Для утешения от неустроенности жизни я лизал этот мед помаленьку и он неотвратимо исчезал. К приезду мамы стаканчик опустел.
    Мама устала и намерзлась в пути. Когда везла санки уже в Арзамасе - налетели ребятишки-воришки и пытались срезать с санок ее добро. Спасло то, что оно было привязано проволокой. Когда шла назад - все сьестное оставила Николаю. Дорога была тяжелая, мороз "дух занимал". На полпути она стала уставать, часто отдыхать, присаживаясь на санки. Нагнали попутчицы.
    - Чего-то это ты, подруженька, то и дело приседаешь? Ай ноги не идут?
    - Не идут. Сил нет. Нет ли у вас чего пожевать?
    Дали мне горбушку хлеба, промороженную. Что - ты, сразу откуда силы взялись ...
    Вот мама решила чайку попить и меня медом порадовать. Шасть, а меда нет.
    - Ах ты бессовестный! Как это ты без спроса мог съесть? Хвать меня по шее.

    Мне было ужасно стыдно. И я думал уж побила бы меня что-ли. Ну, гнев миновал, все обошлось. Ведь понять - это простить.

    Я гордился своим братом. Он уже ездил на практику. Заработал деньги и привез маме. Потом получил направление в Семеновский район Горьковский области. Тогда электрификация велась полным ходом и он нес свет в деревню. Это был замечательный период - человек нашел свое место в жизни. Я решил пойти по его стопам, в техникум.