ПРАВЕЖ, СПУТНИК КАБАКА
   

   За корчемство установлены были самые жестокие наказания. По уложению 1649 года, с тех людей, у кого "корчму вымутъ", правили от 5 до 20 рублей, а на "питухахъ" (кто пьет) от полтины до рубля; кроме того их били кнутом и пытали (Ул. XXV). В 1654 году брали пеню с правежом по 10 рублей, и по торговым дням били кнутом нещадно (П.С.З., 139). В 1699 году велено было "всякое неявленное и продажное питье, и суды винные, котлы и кубы, и горшки и трубы вынимать съ понятыми, да съ техъ, у кого питье вымутъ, и съ питухов имать великаго государя заповеди, за первый приводъ по 25 рублевъ, и на питухехъ по 2 рубля, и давать ихъ на крепкiе поруки, чтобъ имъ впредь вина не курить; а кто приведенъ будетъ во второй разъ, пени брать по 50 рублевъ, а на питухехъ по 4 рубля съ человека, да имъ же за то учинить наказанiе - бить кнутомъ, и отдавать на крепкiя поруки; а буде кто приведенъ будетъ въ третьи, - пени имать 100 рублевъ съ человека, и, бивъ ихъ кнутомъ, ссылать въ низовые сибирскiе городы, куда пристойно, или сажать на шашню или на работу, а на питухехъ пени имать второе" (П.С.З. III, стр. 539).
   "За изветъ въ корчемстве давали изъ описныхъ поместiй и вотчинъ, и изъ дворовъ и изъ животовъ четвертую долю, или со всякаго ведра по 10 алтынъ, а за посуду съ пуда меди по 2 гривны" (ib. 879; 2074).

   В 1681 году положено было, чтобы с тех сел и деревень, где корчма объявится, брать с крестьян и бобылей, которые в тех селах и деревнях живут, а на соседей не известят, по рублю с крестьянского и бобыльского двора, с десяти дворов того десятка, где открывалось корчемство, и чинить десятским и тому десятку жестокое наказание, а корчемников ссылать на Яик, в Сибирь, или в иные дальние города на пашню (ib. 879).
   Помещикам и вотчиникам велено доносить на крестьян в корчемстве; но если бы крестьянин стал говорить на помещика, то его оговорам не верить. "Приводнымъ людям чинили жестокое наказанiе, били ихъ кнутомъ и ссылали ихъ въ ссылку" (П.С.З., 879). Крестьян боярских, уличенных в корчемстве, бив кнутом, отдавали назад господам, которым вменялось в обязанность строго смотреть за поведением своих людей. Если же они попадались в другой раз, то с господ взыскивалось 10 рублей пени, а крестьяне, после наказания кнутом, оставались в тюрьме до государева указа (Улож. XXV). У крестьян за корчемство отсекали руки (П.С.З., 285).

   Вся тяжесть корчемных выемок ложилась на народ, ибо знатные люди, изобличенные в корчемстве, платились только своими вотчинами, а от правежа были освобождены, - тогда как все остальные должны были идти на правеж. Правеж, заимствованный от татар, распространен был по всему московскому царству, и служил, в разных случаях, орудием казни и денежных взысканий и средством мести и насилия. Иван Василич в Новегороде бъет на правеже монахов и монахинь; Годунов, сделав начет на дьяка Смирнова, выводит его на правеж и засекает до смерти; Горн бьет на правеже хутынского архимандрита Киприана; архимандрит Леонид (1512) ставит на правеж своих певчих за то, что они не ходят в церковь; на правеже, по новому судебнику, бьют воров; московские послы на правеже вымучивают запасы и подводы; посредстом правежа сбирают подати (Гарел. Ак. Шуи, 353), и вот целые волости, осужденные на правеж, нанимают людей, которые бы стояли за волость на правеже..
   На правеже присутствуют праветчик и воевода, и люди, согнанные на правеж, говорят воеводе "съ большимъ невежествомъ", чтоб на них не правил, а иногда взбунтуются, разбегутся с правежа, отобьются от приставов и пойдут на двор к воеводе, грозясь ему всякими неподобными делами, а посадский и всеуездный староста кричат: - "Ты, воевода, вор, а вы править не смейте..." (Сол. XIII, 113).

   Но правеж укоренялся более и более, и к нему, как к конечной цели, после различных тревог, сходились все жертвы питейного дела...На правеже стояли головы и целовальники, и выбиравшие их мирские люди, с которых правили недоборные деньги; тут были и самые жертвы кабаков, - кабацкие пьяницы, с которых правили долговые "напойные деньги", и тут же ждали своей участи тысячи мужиков, сваривших к празднику пивца, - это корчемники, с которых правили корчемные пошлины. На правеж гнали всех, и светских, и духовных (Рус. Вивл. I, 25), гнали их целыми селами, деревнями, с которых нещадно правили деньги.
   В 1618 году велено было белозерским властям производить из кабацких сборов содержание шведским послам, но белозерцы отвечали: "а на Белоозере, государь только и питья, что на твоемъ государевомъ кабаке вино да пиво, а медов, государь, на твоемъ государевомъ кабаке не держимъ; а посадскiе многiе тяглые люди съ правежовъ разбеглись, а на достальныхъ правимъ мы, холопы твои, хлебныхъ и за кабацкiе дворы, и кабацкихъ же недоборныхъ денегъ, по твоимъ государевымъ грамотамъ, 970 рублей, 11 алтын съ деньгой, да изъ ямскаго приказа недельщики правятъ на нихъ же ямскихъ денег 683 рубля, 11 алтын съ деньгой, да съ патрiаршаго двора сынъ боярской Григорiй Малыгинъ правитъ на нихъ же запросныхъ денегъ 200 рублей, а правимъ мы, холопы твои, твоихъ государевыхъ доходовъ черезъ весь день отъ утра и до вечера" (А.А.Э. III, 102)...

   Особенной ревностью в правеже отличались монастырские приказчики (Чт. О.И. и др., 1861, I, 410). Стрелец Семен Иванов, служивший в Троице-Сергиевой лавре сборщиком податей, 6 мая 1679 года, напившись пьян, приехал в монастырскую деревню править поворотные деньги, и, собрав мир и сборных целовальников, поставил их на правеж, и целовальника, Моисея Федорова, стал бить поленом без милости, и, сбив его с ног, влежачь, обходя кругом, всего избил до самого увечья, причем говорил: "дай мне полведра вина, а не дашь - прибью до смерти, не что де мне сделаешь". Избив его, он украл у него рубль денег.
   Целовальники жаловались Троице-Сергиевой лавре; был сделан обыск, все подтвердили показания целовальников, и монастырский собор решил: "а какъ бы они, крестьяне, не чинились сильны, и платежи платили, тогда бы и посыльщиковъ не посылали, и на правеже бъ крестьяне не стояли" (А.Ю. 61)...

   Правеж совершался следующим образом. Являлись стрельцы с батогами, брали несостоятельного должника, босого ставили у приказа, перед приездом туда судей, и отпускали не прежде их выхода. Праветчик, стоя возле должника, бил его по голой ноге, без всякого милосердия, как свидетельствует Флетчер: "Flagris baculis que per suras et crura pedum graviter absque ulla misericordia caduntur.."
   По словам Маскевича, перед разрядом всегда стояло по утрам больше 10 таких праветчиков, которые разделив между собой виновных,ставили их в ряд, и, начав с первого, били тростью, длиной в полтора локтя, поочередно ударяя каждого по икрам, и таким образом проходя ряд от одного края до другого. За расправой наблюдал судья, глядевший из окна. Расправа производилась ежедневно, кроме праздников, от восхода солнца до 10 или 11 часов утра, и каждый должник подвергался правежу по часу в день, пока не выплачивал долга, и велено было его держать на правеже не более месяца (П.С.З., стр. 59).

   Правежи отсрочивались по случаю поминовения царей, цариц и царевен. Но, не взирая на закон, устанавливающий срок правежу, - иногда били должников через весь день от утра и до ночи. Издатель записок Желябужского справедливо замечал, что сначала, вероятно с примера татар, несчастных должников терзали до тех пор, пока они не издыхали, а поэтому московский царь, внося правеж в русское право, делал оговорку, что должники дворяне и бояре могли выставлять на правеж вместо себя людей своих. Что же касается до нещадного бития батогами, то Нейбауэр описал его так: "батоги, жидкiе палки длиною въ арщинъ, берутъ служители въ руки, раздеваютъ человека, кладутъ его на земъ, садятся ему на руки и на ноги, и бьют его палками до техъ поръ, пока двадцать или тридцать изъ нихъ не изломаются; потомъ наказываемого переворачиваютъ, и бьют его по животу, наконецъ по бедрам и по икрамъ (Пекарс. Нейб и его брошюры). Наказанных батогами отвозили в телегах (Маржерет).
   Олеарий, бывший в Москве в 1633 и 1639 годах приложил к описанию своего путешествия картинку, изображающую правеж и битье батогами и кнутом. Картинка эта, перепечатанная с издания Олеария 1656 года в книге Тромонина "Достопримечательности Москвы", изображает московский кремль, перед которым обширная площадь, и на ней множество людей, которых, по словам того же Олеария, "бьютъ по коленямъ гибкими палками, толщиной въ мизинец, такъ сильно, что несчастный, изнемогая отъ жестокой боли, испускаетъ громкiе крики и стоны" [14]; или же бьют кнутом по обнаженной спине, спустив руки несчастного на шею палача, а ноги вытянув за привязанную к ним веревку (Олеарий, гл. 18).

   От кнута больше всего доставалось корчемникам, и казнь над ними совершалась, по словам Олеария, следующим образом: "темъ, кого уличатъ въ запрещенной продаже нихательного табаку, привешиваютъ на шею пачку табаку, а занимающемуся запрещенной продажей водки - фляжку съ водкою, и таким образомъ водятъ попарно отъ площади до кремля и обратно, въ сопровожденiи двухъ помощниковъ палача, и все это время бьютъ кнутом" (Олеарий, гл. 18).
   Народ крепнул от правежей, и бывали люди, которые умели отстаиваться на правеже, и денег не платили, - для таких праветчики имели наказ: "если посадскiе на правеже начнуть отстаиваться и денежныхъ доходъ платить не станутъ, у такихъ дворы ихъ, лавки и именiя отписать на великаго государя (Сол., XIII, 108).
   Нарол не забыл этого правежа, и до сих пор еще поет о нем в песнях:

• Били добраго молодца на правеже,
• На жемчужнымъ перехрестычке [15]
• Во морозы, во хрешшенскiе,
• Во два прутика железные.
• Онъ стоитъ удаленькой, не тряхнется,
• И русы кудри не шелохнутся,
• Только горючи слезы изъ глазъ катются.
• Ужъ какъ бьютъ-то добраго молодца на правеже,
• Что на правеже его бьютъ,
• В однихъ гарусныхъ-то чулочкахъ безъ чеботовъ;
• Правятъ съ молодца казну да монастырскую.

(Пам. вел. нар., 132)

   Правеж жил рядом с кабаком до самого XVIII века. Указом 1717 года велено было всех людей, находившихся под взысканием по откупам, по питейным сборам, а если они поирут, то поручителей по ним, жен их и детей, на правеже не держать, а отсылать их всех на каторгу (П.С.З., 3140)...
   Но правеж все-таки не прекратился. При Бироне, когда недоимки возрасли до нескольких миллионов, тогда, по словам Болтина, лучших людей забирая под караул, и каждый день ставя разутыми на снег, били по щиколоткам и по пяткам палками; сие повторяли ежедневно, пока не выплатят всю недоимку. По деревням, продолжает он, слышен был стук ударов палочных по ногам, крик сих мучимых, и плачь жен и детей, томимых голодом и жаждой... Даже при Екатерине казенные деньги, растраченные казначеями, взыскивались посредством правежа.