РАЗВИТИЕ КОРЧЕМСТВА
   И ПРЕСЛЕДОВАНИЕ КОРЧЕМНИКОВ

   Кабацкие выборные должны были смотреть, чтобы мимо кабаков вина не курили, пива не варили, медов не ставили, и выновный в этом считался корчемником. Поэтому кабацкие головы и целовальники, а потом с XVII века корчемные сыщики, получали право надзора над общественной и домашней жизнью народа, право входить в его семейную жизнь с обыском, насилиями, производя срам и оскорбление нравствен-ного достоинства человека...

   По городам, в каждый торговый день, на площадях появлялись бирючи, и кликали, чтобы продажного и неявленного питья никакие люди у себя не держали, и вина не курили. Но народ не слушал ничего, а продолжал по-прежнему варить пиво, курить вино, заводил тайные корчмы, а в кабаки не шел - там соби-рались одни лишь питухи.
   Продавцы вина ходили тайно с кувшинами, плошками и ковшами, продавали вино со дворов стекля-ницами, или развозили в бочках (П.С.З. 1642). Дворовые люди, крестьяне и дворники крадут вино у бояр, и торгуют им (Ул. XXV, 7), корчемствуют архиерейские служители, монахи, монахини. Мы уже видели, что собор запрещал десятильникам держать корчмы. Царская грамота двинскому воеводе (1623) извещает, что "новгородскаго де митрополита дети боярскiе на монастыре ставятся сильно, корчму и женокъ держатъ, а городовой де прикащикъ Иванъ Багачинъ въ монастыре де у нихъ святому месту и царскому богомолью чинятся позоръ великiй и продажи" (А.И. I, 168).

   Никон, не в силах будучи сладить с монахами Печенского монастыря писал царю, что "къ темъ старцамъ прiезжаютъ нарочно на корабляхъ немцы, и те старцы, хотя твое государево богомолье видеть въ пусте, монастырскую соль и рыбу на корабляхъ имъ немцамъ на вино и на водки и романею и на ренское и на всякiе немецкiе питья меняютъ, и съ теми жъ съ воеводами и стрельцами и съ посадскими людьми за одно пьютъ и бражничаютъ и монастырь разорили и все пропили вместе" (Зап. Рус. и Слав. Арх. II, 651). Корчемствовали ямщики, стрельцы, солдаты и всякие служилые люди.

   По словам Корба (1698), Прозоровский, желая прекратить торговлю вином по домам ямщиков, потребовал у Гордона 50 солдат, и с писарем послал их отобрать у ямщиков водку, но они, собравшись гурьбою, стали солдат отгонять; трое солдат пало, многие ранены. Но ямщики угрожали притом, что будет и хуже, если еще раз назначат подобное преследование (Чт. 1867, I, 170).

   Коломенского кружечного двора голова Микифор Прохоров с товарищами доносил в 1653 году: "велено ему съ кружечнаго двора государеву казну, сборные деньги, сбирати на государя на веру, въ правду, а велено продавать въ указные дни и часы, а о великiй постъ и о святой недели и въ успенскiй постъ же, и въ воскресеные дни во весь годъ, а рождественскаго и петрова постовъ въ среды и пятки, съ того кружеч-наго двора питья продавать не велено, но въ те запрещенные дни солдатскаго строя служилые люди приходятъ на коломенскiй кружечный дворъ, и продаютъ вино изъ флягъ в чарки явно, а въ которые де дни кружечный дворъ бываетъ, и въ те дни солдаты, ходячи около кружечнаго двора, на торгу и по рядамъ, и на посаде, в слободахъ, на дворехъ и на улицехъ, вино продают безпрестанно, и маеръ де ихъ отъ той винной продажи не унимаетъ, и во всемъ имъ сам наровитъ, потому что многажды, съ виномъ имая, къ нему солдатовъ приводили, и онъ ихъ освобождаетъ без наказанiя, а по дворехъ де те солдаты, где кто стоитъ, на продажу варятъ и продаютъ пьяныя браги, а на выимку они, Микифоръ съ товарищами, къ нимъ ходить не смеютъ, потому что похваляются убить до смерти. Да солдаты же по вся дни сбираются на государеве коломенскомъ кружечномъ дворе, въ избахъ, и играютъ зернью и карты, и о томъ де онъ, Микифоръ съ товарищи, не одно время маеру извещалъ, чтобъ онъ ихъ отъ того унялъ, и маеръ де ихъ не унимаетъ; а какъ де они учнутъ их съ государева кружечнаго двора сбивать, чтобъ зернью и карты не играли, и они де ихъ Микифора съ товарищами бранятъ, и хотятъ бить, с кружечнаго двора нейдутъ, чинятся сильны.

   Да въ нынешнимъ же, 1653 году, декабря въ 6-й день, солдатскаго жь строю служилые люди собрався на государевъ кружечный дворъ, человекъ съ двести и больше, учали къ избахъ ломать подставы, и питье кабацкое лить, и целовальниковъ волоча изъ избъ, быть кольемъ и дубинами до смерти, и они де, Микифоръ съ товарищи, видя надъ собою смертное убiйство, учали бить въ колокола, и едва государеву казну отстояли, а въ то де время те солдаты целовальника Абакумка Ременникова да работника Ивашка Долгова убили, только де и живы будутъ ли, пробили имъ головы до мозгу, и руки и ноги переломали. Да того жъ числа, въ полночь, кружечнаго двора целовальникъ Викулка Ильинъ прибежалъ к намъ въ государеву казенную избу, испужався, и сказалъ, что капитан и м-ie-(sic) не ведаетъ, а въ лицо знаетъ, собравъ съ собою солдатовъ человекъ съ 50 и больше, перелезли къ нему на двор черезъ ворота, поставили межь государева кружечнаго двора и казенной избы, на дороге, солдатов, въ день и ночь въ перемене человекъ по 20 и больше, съ мушкеты и съ пиками, и те де солдаты на государевъ коломенской кружечной дворъ никого питуховъ не пускаютъ, и продаютъ, им питье сами, да на всякой де день приходитъ къ нимъ Немчинъ, на кружечной дворъ къ избамъ, по трижды и четырежды въ день, а съ нимъ солдатовъ человекъ по 50 и больше, съ барабаны и съ мушкеты, и съ пиками и съ копьи, а для какого умыслу приходитъ, того имъ неведомо, и, видя де такой страхъ коломняне и коломенскаго уезда, которые придутъ купить питья, съ кружечнаго двора бежать врознь, - и солдаты де, которые стоятъ съ мушкеты, у питуховъ питье отымаютъ и разливаютъ" (А.И. IV, 198).

   Точно также поступали и стрельцы, и не допускали вынимать корчемные питья. В 1614 году послали на Белоозеро в кабацкие головы Иева Карпова, и велели ему беречь накрепко, чтобы в городе на посаде дворяне, дети боярские, иноземцы и стрельцы и пушкари и посадские люди мимо кабака питей на продажу не держали; но Карпов доносил, что стрельцы чинятся сильно, и не дают вынимать у себя продажного питья (А.И. III, 59).

   Войско в конце XVII века получило новое устройство, и явились новые корчемники из урядников и солдат. Однажды в Москве узнали, что в немецкой слободе в известном доме солдаты держат вино. Подъячий с отрядом стрельцов явился на выимку, и нашел вино, хотя солдаты успели спрятать его в саду. Стрельцы взяли вино, захватили и несколько солдат; но прибежали другие солдаты, освободили товарищей, отняли вино, и протолкали стрельцов до городских ворот. Тут к стрельцам пришла подмога и солдаты, в свою очередь, принуждены были бежать; но скоро и они получили подкрепление, солдат набралось 800 человек, стрельцов было 700, и произошел бой (Сол. XIII, 222).
   Корчемством занимались солдаты преображенского, семеновского, выборного и бутырского полков, вместе с женами и детьми. Солдатских жен и детей, уличенных в корчемстве, велено приводить к розыску в преображенский приказ, бить кнутом и ссылать в ссылку; но при этом оговорено, что за работу или мастерство какое можно давать солдатам ведро вина или меньше; но кто даст больше ведра, того считать наравне с корчемником (П.С.З. 1712, 1716, 2715, 1724, 4535, 5814, 7303).

   Не меньше других занимались корчемством и те, которым поручен был надзор за питейными сборами. В 1664 году на Колмогорах уничтожены были все кабаки, и вместо них заведен один кружечный двор; но воевода доносил, что "в Колмогорахъ на посаде кружечныхъ дворовъ голова Надея Коровинской съ товарищи вино русское и немецкое и водки продаетъ съ виннаго подвалу, да на колмогорскихъ же поса-дехъ, въ шти местехъ, и не только за деньги, но и въ долгъ вино отдаетъ, и въ записяхъ пишутъ винную отдачу деньгами въ оржаной солодъ на винное куренье, а не виномъ" (Доп. А.И. IV, 139).
   В 1698 году приставники по сибирским питейным делам воровали знатно, покрав себе немалое число; в вино воду примешивали, также провожатые привозили вместо доброго вина смешанное с водой. В 1692 году для выимки питей установили бурмистров, выборных из купеческого чину, а с 1699 года кабацких бурмистров, - но и бурмистры воровали. Узнали, что корчемству потворствуют сами приказные дьяки, и поэтому с 1705 года выимку питей велят "ведать по прежнему въ Ратушахъ, не ссылаясь ни съ которыми приказы, где всякихъ чиновъ люди корчемное вино, пиво и табакъ сами, и крестьяне по ихъ приказу, продаютъ, или въ томъ имъ, людямъ своимъ и крестьнамъ, совершенную понаровку чинятъ, или при-казнымъ или мастеровымъ людямъ за работу и всякiя вещи виномъ платятъ".

   Воровали сами воеводы. На мангазейского воеводу Кокорева доносили, что к сыну его промышленные люди ходят ежедневно продажное вино пить: кто принесет гривну, тому даст чарку; кто принесет две грив-ны, тому даст две чарки, и так дальше по расчету, и как эти люди, напившись, пойдут от того двора, то люди его, крестьяне, перстни и пояса с них оберут, а с иных и все платье поснимают в заклад (Сол. IX, 401)...
   Из наказа 1692 года видно, что сибирские воеводы и дьяки и письменные головы привозили с собой из Москвы и из иных городов в Сибирь вино и мед, и, будучи в сибирских городах, теми своими запасами сами и дети их торговали, продавая на деньги, и меняя на соболи и лисицы (А.И. V, 77; П.С.З. 1443). В 1698 году воеводы друг на друга в провозе и продаже вина, меда, пива и квасу доводили, и посторонние люди извещали, а во многих делах явилось, что те воеводы, сверх указного числа многое вино в Сибирь провозили, и дорогой едучи, в Тобольске и Туре продавали, и на своих дворах посторонним и многим тутошним людям продавать велели (П.С.З. 1655).

   Обширная корчемная торговля вином заводится, наконец, в московском кремле, возле самого царского двора, в земском приказе, где ведались московские посадские люди, белые и черные слободы, московские разбойные дела, а также мощения улиц и очистка их во время царских выходов..
   Царю Алексею Михайловичу было подкинуто письмо, в котором говорилось: "вестно тебе, государь, будетъ, что у тебя, государя, близъ твоего царскаго дворца, великое воровство чинится на земском дворе. Многiе ведомые воры изъ ссылокъ собрались, записываются въ метельщики, и многiе беглые рейтары и солдаты, и всякiе служилые люди, збегши съ твоей великаго государя службы, живутъ для воровства, торгуютъ виномъ и табакомъ во всехъ избахъ ортельми, вино продаютъ въ чарки и въ ковши и въ скляницы и подъ заклады даютъ, а заклады принимаютъ татиные и разбойные и сами пьяныхъ грабятъ. А деньги они делятъ помесячно, а достаетца имъ на месяцъ рублевъ по пятнадцати и болше, да они жъ нарядчикомъ съ артели даютъ рубли по три и по четыре на месяцъ. А всего у нихъ винной и табачной продажи сходитца на месяцъ рублевъ по тысече и болше. - А зернью, государь, они, запоя пьяныхъ, все заговоромъ оговариваютъ, а земскаго, государь, приказу началные люди про то ихъ воровство про все ведаютъ, да покрываютъ, потому что они и съ ними вовсемъ делятца, и они ихъ во всемъ покрываютъ да изъ стороны оберегаютъ. - И ныне ихъ, воровъ, собралося на земскомъ дворе болши тысечи человекъ, и отъ того ихъ воровство твоей великого государя службе великая спона, и многiе, государь, отъ нихъ домы разорились. Да они жъ, метелщики, держать у себя молодыхъ робятъ, и чинятъ с ними Содомскiй грехъ, и беззаконiе отъ нихъ многое чинится" (Зап. Русс. и Слав. арх. II, 682).

   У архангельского порта, и по всей юго-западной границе торговлей вином (корчемством) занимались немцы, польские купцы и черкасы (южноруссы). Польские купцы (1636) подмосковными проселочными дорогами провозят вино горячее и табак. Приехали они в Оскольский уезд, и оскольский воевода Пущин их ограбил. Двое литовских купцов пробрались в Тверь с вином и табаком, и были высланы вон, а для береженья послан с ними пристав; но они, отъехав от Твери 5 верст, пристава от себя отбили, и поехали самовольно к Ярославлю, многие города объезжая воровством; когда приехали они в Яровлавль, то их из Ярославля выслали, и они начали по деревням с вином и табаком ходить. За такое воровство они посажены в Ярославле в тюрьму, и потом из тюрьмы выпущены, и заповедного товара, бочка с вином, у них рассечена, а табак сожжен (Сол. IX, 260).
   В 1645 году два московских священника, - один от церкви Николы на Столпах, а другой от Кузьмы и Дамиана, подали челобитную, что вдовые немки держат у себя по дворам всякие корчмы. Вообще в Москве корчемство стало какой-то общественной заразой.

   Вся тяжесть корчемных выемок падала на крестьянина. Крестьянин, нуждавшийся в вине по случаю праздника и не желавший идти в кабак из стыда, или из опасения, что его там споят, или ограбят, или потому, наконец, что кабак отстоял далеко, - покупал где-нибудь винца и подвергался разграблению. Если случалось, воевода узнает, что в таком-то месте есть вино, или квас дрожжаной, или даже сусло (А.Ю. 274), он тотчас едит туда большим повальным обыском, или посылает, вместе с головой и целовальниками и стрельцами, дворян и детей боярских (А.А.Э. III, 143) "выняти", что будет найдено.

   В 1615 году дошел слух до воеводы, что поставлено в заболоцкой волости, в деревне Демине вино, а привезено то вино с Вологды. Сотник стрелецкий с рассыльщиком, да с ним стрельцов пять человек, поехали "выняти" то вино, и привезли к съезжей избе, к воеводе да к дьяку, крестьянина Мартюшку Тянухина, да крестьянку Марьицу, да малого Первуньку, а с ними привезли две насадочки вина, всего ведра с четыре, а взято то вино в коровнике. Стали их допрашивать, и все они, даже маленький Первунька, сказали одно, что приехал к ним какой-то неизвестный человек, оставил вино на время и не возвращался. Воевода с дьяками приговорили: то вино отдать на кабак "чюмаку" в печатное ведро, а за то вино, по государеву указу, по кабацкой цене, в государеву казну взять по 2 рубля по 10 алтын, а на Марьице да на Мартюшке и даже на малом Первуньке доправить заповедных два рубля за то, что они неведомых людей пускают к себе на двор с вином (А.Ю., 74).
   Наехавший воевода имел право тут же и бить виновного, как корчемника (А.И. III, 44; Д.А.И. III, 55; П.С.З. 130). За пойманного вступался народ. Боярские дети и стрельцы поймают корчемника, увидят лавочные сидельцы, и отбивают его, а народ отбивает табачников и питухов (Ул. XXV).

   Когда же нельзя было отбить, то за пойманного давали поручные записи, что такому-то, живучи за нашими поруками, "вина не курити и не продавати, а учнетъ онъ это делать, то на насъ манастырская пеня (дело шло с тихвинским монастырем), а въ пени, что укажетъ игуменъ съ братiею" (А.Ю. 304). Тому же тихвинскому монастырю посадские люди дали поручную запись "за посадскую жилицу Анну Кузмину, да за сына ея за Ивана, что имъ живучи въ посаде, виномъ и пивомъ не кутити, и зерни, и бл... не держати и никакимъ воровствомъ не воровати". Но когда не удавалось отбить или выручить пойманных с вином, то вино у них отбирали, а их самих били кнутом и ставили на правеж, доправлять с них заповедные пошлины, а если дело было с монастырем, то виновных смиряли еще монастырским смирением (А.Ю. 108)...

   Люди черных сотен и слобод тяглых для выимки выбирали меж себя десятских, которые должны были смотреть за корчемством и извещать в новую четверть. Но, во всяком случае, преследование корчемства и наблюдение за выемкой возложены на воевод. Царская грамота 1661 года делает крепкий заказ вологодскому воеводе, чтобы он смотрел за невыявленным питьем: "а буде ты и дьякъ корчемного, продажного питья, для своей бездельной корысти, выимать не велите, то, когда случится недоборъ, - онъ будетъ доправленъ на васъ". Прошло восемь лет, действительно явился недобор, и в 1669 году новая грамота идет в Вологду: "нныне мы услышали, что чинятся на кружечномъ дворе недоборы большiе, и вы корчемникомъ наровите, то буде у кого корчемное питье объявится, тем быть въ жестокомъ наказании безо всякой пощады, и сослану в Сибирь, а поместья ихъ взять безповоротно".
   Не зная, какие уже принять к прекращению корчемства, Москва приказывала воеводам подслушивать и выведывать тайно. Та же грамота 1669 года продолжает: "и вамъ бы однолично о томъ корчемномъ питье заказъ учинить крепкой объезжимъ и кружечныхъ дворов головамъ, целовальникам, стрельцами и приставамъ, чтобъ они проведывали всякими мерами, и подсылкою для покупки корчемнаго питья велели бъ есте подсылать, а темъ людямъ, по извету которыхъ питье будетъ вынято, велели бъ давать изъ опальныхъ животов по рублю человеку и больше, чтобъ ему впредъ проведывать и извещать было повадно" (А.А.Э. IV, 166).

   В 1681 году назначены были в Москве объезжие головы из дворян добрые пятнадцать человек, да стрельцов для выимки и почылки сто человек. В наказе объезжему голове 1699 года велено быти ему в объезде, где ведает, "кроме стрелецкихъ слободъ", и ездить ему по улицам и переулкам беспрестанно и проведывать накрепко, чтобы ни у кого корчемного питья не было, а у выемки, над солдатами смотреть, чтобы никого не били, не грабили и не устрашали, и "корчемнымъ бы питьямъ не подметывали, и клепать никого ничемъ не учили", и, взяв кого с корчемным и с неявленным вином, или на улице пьяного, к себе по подворьям не водили (П.С.З. III, 634).
   Назначили для управления питейным делом, и для выимки питей земских бургомистров, и в 1700 году предписывали им, чтобы меньше указных цен вина не продавали, исключая порубежных мест, куда зарубежные питье подвозят по малой цене, - там-то продавать дешевле, "только бъ питухи, мимо государевыхъ питейныхъ сборовъ, для дешевыхъ ценъ, за рубежъ не ходили", а которые после сего будут ходить за рубеж, с теми поступать, как с корчемниками (П.С.З. 1816, 1225, 2064, 2074).

   Выемным головам приказывают править деньги с корчемников, "а буде съ нихъ взять нечего, - со старостъ и выборныхъ; изветчикамъ изъ несвободныхъ и рабовъ обещаютъ свободу, и кроме того часть поместiй и вотчинъ корчемниковъ". Но оказывается, что и сами кабацкие бургомистры, "по замерзлому своему противству, наготовя вина число многое и продавъ, писали, крадучи излишнiя себе деньги продажею въ книги, съ убавкою, и цену продажамъ записывали неравную; такожъ и отъ целовальниковъ техъ продажъ многiе чинятся общiе съ теми городовыми бурмистры воровства, о чемъ по нынешнимъ розыскнымъ въ Ратуше деламъ явно; а въ иныхъ городахъ и сами бурмистры и целовальники винились, что ради себе многаго прибытка такъ воровски чинили, и те вымышленныя воровствомъ краденыя деньги по себе делили, и , привозя къ Москве, приказнымъ людямъ себе же для пользы давали. И для того, что многими ихъ великихъ государей указами то корчемство запрещено, и истребиться доселе не можетъ, то ведерную, полуведерную и четвертную продажу вина производить только с отдаточного двора, и записывать ее въ книги, а съ кружечныхъ дворовъ не покупать, а буде которые купятъ вино не въ указномъ месте, и въ книгахъ покупки не явится, таковой въ томъ будетъ истязанъ, а паче приказные и купеческихъ чиновъ люди" (П.С.З. 2074).

   В Москве по всем слободам и улицам выбрали старост и десятских, изветчикам снова обещали десятую часть из имущества, а несвободным рабам и работникам свободу. Но доносы были редки. В 1705 году винный подрядчик куньевской волости Григорий Некошев, пишет донос, что в московском уезде курят вино разных сел и деревень крестьяне, по именам тридцать человек, да дьякон, дьячок и пономаревы дети, - курят на пятьдесят пять кубов. Для выемки вина и взятия у них кубов посланы из Ратуши подъячие Федор Карандашев да выемной Иван Андреев, и для подлинного при тех выемках известия, дворцовой канцелярии подъячий Василий Овсянников; но кубов они ни у кого не нашли. И вот из Москвы рассылаются указы и особые посланные разыскивать везде винокуренную посуду, и ломать ее на месте, или отбирать а казну, потому что, - говорит указ, как отберут где винную посуду, так в кружечных дворах тотчас же сказывается прибыль (ib. 204).
   По указу 1711 года корчемников ссылают на каторгу, а тех, которые знали о них и не донесли, подвергают жестокому штрафу; но, заметив потом, что через это многие лишаются имения, и иные под наказание подпали, в 1751 году велят всех, обвиненных по корчемным делам до 1749 года, простить, и имения им возвратить, содержащихся в губерниях, провинциях и городах под караулом освободить (ib. 9920), - и все-таки корчемство распространяется более и более, обхватывая все области, присоединяемые к Москве, - инородцев, белоруссов и украинцев...